Премия Американской киноакадемии, также известная под названием “Оскар”, уже много десятилетий воспринимается как одна из главных (если не главная) награда в мире кинематографии. Кто-то с повышенным вниманием следит за номинациями и трофеями; кто-то критикует академиков за предвзятость; кто-то отрицает влияние мероприятия. Отношение автора статьи к “Оскару” на протяжении лет тоже менялось и на некоторое время он перестал смотреть эфиры. Тем не менее, с 2023-го года традиция просмотра церемонии возобновилась, потому что как в американском кино вообще, так и в подборе фильмов Академии обозначилась новая любопытная тенденция. В этом году тенденция проступила еще заметнее, поэтому сегодня поговорим о том, что представляла собой премия Оскар-2024.
Дядюшка Оскар в 2023-м
За последние годы “Оскар” стал объектом критики за его склонность к фокусу на политкорректности. Абсолютным торжеством этого дискурса можно было бы назвать победы “Лунного света” Барри Дженкинса в 2017-м году и “Формы воды” Гильермо дель Торо в 2018-м. Едва ли фильм Дженкинса сегодня вообще вспоминают (и это весьма характерно, учитывая, что картина умудрилась получить статуэтку за лучший фильм), что касается фантазии дель Торо, то множество других его произведений снискали куда более заслуженную и долговечную любовь зрителей, в то время как “Форма воды” лишь в причудливом виде сконцентрировала в себе “идеальные” черты политкорректного фильма: инклюзивность, политику идентичности, гомосексуализм и критику образа гетеросексуального белого мужчины (который, разумеется, представляет собой концентрацию всего самого злого и бесчеловечного). Неудивительно, что к 2021-му году эфир церемонии установил анти-рекорд по рейтингу.
Но последние события (особенно ярко это показали 2022-2023-й годы) дали нам всем понять, что у человечества есть проблемы более глобального характера, чем вопросы идентичности. Империалистические войны; растущий разрыв между богатыми и бедными; стремительный демонтаж социальных гарантий на разных континентах; идеологический кризис; активное притеснение трудовых прав — и во всем этом океане нерешенных противоречий политкорректный дискурс выглядит лишь частным проявлением общей напряженности.
Уже на церемонии “Оскара” 2023-го года номинанты представляли собой нечто более интересное. Ибо кинематографисты вдруг вспомнили, что существуют классовые противоречия, военные столкновения или бедность. Так, ”На Западном фронте без перемен” Эдварда Бергера очень кстати обратился к Ремарку и напомнил ключевой вопрос участников Первой мировой: “За что воюем?”. “Треугольник печали” Рубена Эстлунда пытался критиковать (хоть и с не вполне последовательных позиций) неолиберальную модель капитализма, которая ведет общество в тупик. Мартин МакДона в “Банши Инишерина” сознательно помещает действие во время гражданской войны в Ирландии, хотя формально сюжет с ней не связан, из чего невольно возникает мысль о том, что всё происходящее между персонажами Колина Фаррелла и Брендана Глисона представляет собой своеобразную метафору того, как зарождаются гражданские войны. И даже фильм-победитель «Всё, везде и сразу», выглядящий как развлекательный фарс, рассказывал о печальном положении маленького человека, пытающегося изо всех сил вырваться из той нелицеприятной реальности, в которой он оказался и где не остается места мечтам и счастью.
Впрочем, подборка Академии за тот год могла быть случайностью, особенно учитывая, что помимо указанных лент, номинировались также “Топ Ган: Мэверик” или “Элвис”, не имевшие никакого отношения к гражданским высказываниям. Потому важно было наблюдать за ситуацией в динамике. Так мы подошли к нынешней церемонии. Премия “Оскар” 2024-го года еще более четко обозначила движение зарубежных кинематографистов влево.
Кино и мир
10-го марта в здании Dolby Theatre основные награды получил “Оппенгеймер” Кристофера Нолана. Но не столь важно, кто победил — это влияет лишь на частности, вроде того, какой именно кинематографист украсит полку в кабинете новым металлическим трофеем и получит надбавку к минимальной сумме гонорара. Гораздо важнее понять, куда в целом движется мировое кино. В этот раз почти каждый из основных номинирующихся фильмов представил авторское высказывание об окружающем нас обществе.
«Оппенгеймер» (Нолан впервые получил режиссерскую награду) вновь возвращает нас к маккартизму, вспоминает американских левых 30-50-х, а заодно всерьез ставит вопрос о гражданской ответственности науки. Возникает тема о ее “партийности”, ведь ученый занимается открытиями не в безвоздушном абстрактном пространстве — его труд используется теми или иными классовыми силами, даже если сам физик, химик или инженер не вполне это осознает.
«Зона интересов» (статуэтка за лучший фильм на иностранном языке) — на первый взгляд не слишком увлекательный артхаусный фильм, однако его идея по-настоящему важна и даже страшна. Это картина о коменданте Освенцима Рудольфе Хёссе и его семье. Режиссер Джонатан Глейзер не показывает сам концлагерь непосредственно, а фокусируются на быте семьи Хёсса: их домашней жизни, играх с детьми, чтении книг, воспоминаниях об отпусках и т.д. Каждое утро главный герой идет на работу, а вечером возвращается домой. Его работа — уничтожение людей в Аушвице. Именно из-за такого акцента на повседневности возникает мысль о том, что из потребительства, мещанства и атомизации, доведенных до крайних пределов, рождается фашизм. Концептуально эта интерпретация, вероятно, уходит корнями в ту традицию, которую заложила философ Ханна Арендт в книге “Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме”.
«Оставленные» Александра Пэйна в антураже рождественской ретро-драмы, погруженной в середину 1970-х, говорят о неравенстве в доступе к образованию, о классовом расслоении, о бессмысленной войне (многократно упоминается Вьетнам). Один из главных героев, профессор Ханэм, вообще в открытую заявляет, что бедные используются для того, чтобы у чёрта на рогах умирать за кошельки богатых. В целом фильм Пэйна несет в себе мощный антиэлитаристский запал. С “Оставленными” связан также, разразившийся за сутки до того, как вручалась премия Оскар-2024. Сценарист Саймон Стивенсон (”Приключения Паддингтона 2”) обвинил Александра Пэйна в плагиате с его проекта “Фриско”. Несмотря на утверждения Стивенсона, между “Фриско” и “Оставленными”, кажется, не столь много общего, чтобы говорить о плагиате — с таким же успехом их обоих можно было бы обвинить в плагиате “Последнего наряда” Хэла Эшби, и это звучало бы как абсурд. Впрочем, сам инцидент укладывается в рамки дискуссии о капиталистическом институте защиты интеллектуальной собственности — здесь не станем на ней останавливаться.
«Американское чтиво» Корда Джефферсона (статуэтка за лучший адаптированный сценарий) с иронией относится к той самой политике идентичности: главный герой, чернокожий профессор литературы и писатель, не видит необходимости в упорном акцентировании внимания на расовых вопросах, утверждая, что есть беды поважнее. Он на каждом шагу сталкивается с «повесткой», даже его собственные книги попадают в библиотеках и книжных магазинах в раздел “афроамериканская литература” лишь по той причине, что сам литератор — черный. Всё это раздражает персонажа до невозможности, и в ответ на засилье подобного дискурса он решает выпустить сознательно грубую и неуклюжую пародию на политкорректные романы, что неожиданно приносит ему огромную популярность. Он даже произносит фразу: “Чем тупее я себя веду, тем богаче становлюсь”. К сожалению, с художественной точки зрения “Американское чтиво” несколько посредственно, и яркая идея остается лишь отличной задумкой при не очень выразительном воплощении. К тому же, хоть режиссер и заявляет крестовый поход против политики идентичности, но во второстепенной линии будто сам играет за противоположную команду, внедряя в повествование тот самый политкорректный дискурс, с которым как будто бы борется.
Кстати, отдельно стоит отметить речь Джефферсона при получении награды. Он заявил, что в малобюджетном и независимом кино находится огромное количество больших талантов, которые хотели бы делать фильмы и могли бы делать их по-настоящему интересно — студиям просто нужно обратить на них внимание, сместив фокус с крупнобюджетных блокбастеров.
Наиболее сложной и глубокой картиной выглядят «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса. Фильм может показаться артхаусным шифрованием пустоты в первые 15-20 минут, затем превращаясь для зрителя в воплощение феминистского дискурса, но в конечном итоге, благодаря остроумным метафорам история складывается в серьезное высказывание о человеческом обществе, его движении к прогрессу и жестоких противоречиях на каждом шагу. С внешней точки зрения кажется, что перед нами причудливый сюжет о диком учёном, пересадившем в тело взрослой женщины мозг младенца. Но через историю взросления и зрелости, через окружающую героиню реальность мы видим почти весь спектр классового общества, где свое место находят и мелкие буржуа, и ученые-затворники, и социалисты, и даже концентрированные фашисты. Заодно противопоставляются друг другу формулы Жана-Жака Руссо (человек по природе добр) и Томаса Гоббса (человек по природе зол). Но самое важное, что есть в “Бедных-несчастных”: идея о том, что жестокие эксперименты, в конце концов, могут привести к рождению чего-то прогрессивного.
Ближе всего к традиционному политкорректному дискурсу и феминистической повестке «Барби» Греты Гервиг. Ярко и открыто нападая на патриархальные и сексистские стереотипы, режиссер не предпринимает никаких попыток всерьез атаковать корпоративные, политические элиты или капиталистическую систему (еще бы, по сути это рекламный ролик корпорации Mattel стоимостью 145 млн. $) — да, боссы из высоких кабинетов на экране выглядят сексистами, но в целом довольно милы и совершенно безопасны. Это не дает “Барби” приблизиться по градусу к другим номинантам. Тем не менее, нельзя отрицать, что Грета Гервиг превращает сюжет про девчачью розовую куклу в размышление о тирании (к сожалению, не сумев преодолеть рамок фемповестки).
Несколько выбиваются здесь «Анатомия падения», “Маэстро”, “Убийцы цветочной луны” и “Прошлые жизни” — они номинировались на главные награды, но не содержат особых выраженных социально-политических высказываний. Если вспомнить, что похожие примеры были и в прошлом году, имеет смысл предположить, что подобные проекты всегда будут включать в подборку номинаций, дабы разбавить доминирующую тенденцию.
Левый поворотник
Итак, некоторый дрейф голливудской интеллигенции влево заметен даже невооруженным глазом. То, что началось год назад, продолжилось теперь и, очень возможно, разовьется в будущем. Тем более, что даже самой этой интеллигенции летом 2023-го года коснулись вопросы классовой борьбы, когда разыгралась крупнейшая забастовка в американской киноиндустрии за последние десятилетия. Однако не стоит обольщаться.
Во-первых, интерес к левой повестке хоть и проявляется, но проявляется в весьма умеренных формах. Во-вторых, может случиться так, что увлечение темой носит характер моды, а она, как известно, преходяща. Поэтому имеет смысл говорить не столько о левом повороте, сколько о включенном левом поворотнике: ясно направление, но движение только-только началось.
Другой вопрос, что история с каждым днем убеждает нас, что кризис отступать не собирается — наоборот, он будет углубляться и усугубляться. А голливудские кинематографисты вынуждены будут либо откликаться на вызовы времени, либо гипнотизировать зрителя эскапистскими фантазиями. Выбор, в конечном итоге, за ними.