Даже самый насмотренный зритель время от времени сталкивается с неожиданными для себя фильмами, вспоминая, что океан кино все-таки по-настоящему безбрежен и таит в себе такую массу жемчужин, что едва ли одним и тем же человеком могут быть открыты они все. И чем более внезапной оказывается находка, тем радостнее знакомство с ней.
Такую радость испытал и автор этой статьи, когда, по чистой случайности, выбирая к просмотру различные американские вестерны, встретил фильм Эндрю МаКлаглена «Шенандоа», в котором одну из своих возрастных ролей сыграл Джеймс Стюарт.
Не всё то вестерн, где ковбои
В русскоязычном пространстве к вестерну существует некоторое предубеждение. Лично мне известно множество зрителей, интересующихся самым разным кино, обладающих развитым вкусом, но принципиально избегающих вестернов. Вероятно, это связано с самой эстетической концепцией: во-первых, вестерн, как ультра-американский жанр, может выглядеть чужим для нашей культуры; во-вторых, кажется, будто они все одинаковые, потому что всё всегда вращается вокруг ковбоев в шляпах и на лошадях. Но стоит лишь перешагнуть барьер стереотипов, и направление становится куда объемнее.
Скажем, есть что-то забавное в том, что главными фигурами самого американского жанра были постановщики не-американского происхождения. Легенду о Диком Западе на большом экране по-настоящему изобрел ирландец Джон Форд, а переизобрел итальянец Серджио Леоне. Эту же легенду для телевизионного экрана поддерживал в том числе англичанин Эндрю МакЛаглен. Начав в качестве ассистента у Бадда Боттичера, как режиссер он больше всего отметился вестерновыми сериалами: 96 эпизодов «Дымка из ствола» и 116 эпизодов «Есть оружие — готов к путешествиям» (почти все серии этого проекта) — не шуточки.
МагЛаглен действительно сделал карьеру на вестернах. И фильм «Шенандоа», о котором пойдет речь, был 18-м проектом в его послужном списке. Режиссер вестернов делает картину, сюжет которой разворачивается в середине XIX века — как в подавляющем большинстве вестернов. На постере «Шенандоа» присутствуют суровые мужчины с ружьями, лошади, поезда и взрывы — тоже как в вестернах. В главной роли Джеймс Стюарт, сыгравший в целом наборе вестернов вроде «Винчестер 73» или «Человеке, который застрелил Либерти Вэланса». Раз определяются все элементы вестерна — наверное, это тот самый вестерн и есть? Так, да не так.
Действительно, получилось, что легенда о Диком Западе, ставшая непоколебимым фундаментом вестерна, относится к Америке второй половины XIX века. Для нее характерны люди в шляпах, на лошадях и с оружием, скачущие по безграничным открытым просторам. Но к этому же временному промежутку, месту действия и визуальным характеристикам относится еще и любая драма об Америке XIX века.
Отсюда возникает закономерный вопрос — являются ли вестерном, скажем, «Унесенные ветром»? Пожалуй, все же никому не придет в голову назвать этот фильм вестерном в силу особенностей повествования. Здесь есть люди в шляпах, но нет большого количества перестрелок, нет шерифов и бандитов, которые были бы в центре истории и т.д.
То же можно сказать и о «Шенандоа». Ленту повсюду определяют как вестерн, но едва ли она является им. Ибо в гораздо большей степени это драма о трагическом периоде американской истории и о том, как отдельно взятая семья выживает в бурную эпоху.
Между Севером и Югом
Гражданская война в Соединенных Штатах разгорелась 12-го апреля 1861-го года. С одной стороны выступил буржуазно-капиталистический Север (янки) под руководством президента Авраама Линкольна — с развитой промышленностью и ставкой на наёмный труд. С другой оказался мятежный феодально-плантаторский Юг (конфедераты) под руководством собственного лидера Джефферсона Дэвиса — с крупной земельной собственностью, функционирующей при помощи рабского труда, т.е. эксплуатации докапиталистического типа, тормозившего развития современного капитализма.
Между двух полюсов этого открытого, доведенного до крайнего ожесточения, противостояния, неминуемо оказывались миллионы людей, не имеющие четких представлений о первопричинах происходящего, а потому не знавших, как к этому относиться. Как раз таким является Чарли Андерсон (Джеймс Стюарт) в фильме «Шенандоа». Он владеет большой фермой в долине Шенандоа на территории штата Вирджиния, контролируемого конфедератами. У Андерсона семеро детей, большинство из которых уже взрослые, и он руководит ими, как патриархальный лидер. Но он не рабовладелец. Сам Чарли вместе с семьей — и есть его рабочая сила, что сказывается на его образе мысли.
Чарли индивидуалист и считает, что разыгравшаяся война его не касается до тех пор, пока не придет на территорию его фермы. Он отказывает правительству Юга в продаже своей скотины, а при попытке властей ее реквизировать даже оказывает насильственное сопротивление. Мужчина также резко выступает против намеков старших сыновей на необходимость мобилизоваться в армию Конфедерации. И рекрутеру из «серых мундиров» он заявляет следующее:
«У меня здесь 500 акров плодородных земель. Пока светит солнце и идет дождь, я выращу на них всё, что захочу. Мы всё засеяли, вскопали и сделали это сами, не привлекая ни одного раба. Так вот! Назовите мне хоть одну причину, по которой я должен послать всю свою семью, которую растил всю жизнь, непонятно куда, сражаться за чьи-то чужие интересы?! <…> Когда они [сыновья] были маленькими, я не просил у вас никакой помощи, штату было всё равно и мы ничего не ждали от него. Мы живем своей жизнью и благодарить нам некого«.
Но также Андерсон готов, в случае необходимости, защищать то, что ему дорого, с оружием в руках и самым отчаянным образом. В нем нет трусости и малодушия. Просто он искренне считает, что война Севера и Юга не касается его интересов.
Но как бы герой не хотел уклониться от участия в противостоянии, гражданская война на то и гражданская — она затягивает всех и каждого, вне зависимости от его готовности занять какую-либо сторону. История никому не дает страховки от личных трагедий. Поэтому когда война затрагивает детей, Чарли должен действовать.
Психологические переживания маленького человека во время столкновения исторических сил Андерсон излагает в чувственном монологе, произнесенном на могиле его жены:
«Я уже не знаю, что и сказать тебе, Марта. Мне нечего поведать тебе об этой войне. Наверное, как и на других, побеждают лишь владельцы похоронных бюро. Политики много говорят о боевой славе, старики говорят о её необходимости, солдаты просто хотят домой…«
Связь личного и общественного никогда не уходит из повестки «Шенандоа», потому что персонажам придется столкнуться и с армией Севера, и с армией Юга, и с мародерами, и с лагерями для военнопленных, и с освобожденными рабами, и с многими-многими другими. И неизменно присутствует ощущение того, что война ведется во имя чего-то постороннего.
Забытый шедевр
«Шенандоа» — это гармоничная комбинация сдержанности и даже строгости в повествовании, искренней человечности и актуальной мысли о месте обычного человека в масштабных исторических событиях. Эндрю МакЛаглен не щадит зрителя и не дает ложных надежд, но и не окунает в излишний натурализм. Что особенно важно, фильм не агитирует ни за северян, ни за южан, избегая при этом и сползания к абстрактному пацифизму.
«Шенандоа» говорит о том, что индивидуализм не спасет в условиях катастрофы, но и не бросает обывателя в объятия того или иного вида буржуазного милитаризма. Во многом поэтому в 1965-м году, когда картина вышла на экраны, она полюбилась американской аудитории за свой гуманистический и антивоенный посыл — ведь к тому моменту общество уже успело разочароваться во Вьетнамской войне.
Но нельзя не заметить, что добрая половина того мощного впечатления, которое вызывает «Шенандоа», сложилась исключительно благодаря верной и точной актерской работе Джеймса Стюарта. Он сочетает авторитетную суровость с отеческой любовью, житейскую мудрость с едкой иронией, хозяйскую прижимистость — с воинственной самоотверженностью. Да простят меня поклонники Фрэнка Капры и Альфреда Хичкока, но я считаю, что Джеймс Стюарт в «Шенандоа» сыграл свою лучшую роль. Поэтому жаль, что сегодня эта картина не так известна.
Впрочем, всё могущество интернета к нашим услугам, чтобы освежить память и посмотреть забытый шедевр.