На блоге Craftkino мы вводим новую рубрику с простым названием “Рецензии”, чтобы публиковать здесь подробные обзоры на фильмы, так или иначе относящиеся к развитию общества, политике, экономике, классовому противостоянию и т.д. — короче говоря, на произведения, через которые сознательно или бессознательно кинематографист сообщает зрителю свою позицию о происходящем. Изначально формат родился из аналогичных заметок в нашем telegram-канале, но в рамках блога тексты будут более подробными.
Стивен Кинг и социальные страхи
В 1975-м году тогда еще не слишком известный писатель Стивен Кинг выпускает свой второй роман “Salem’s Lot”, в различных русскоязычных переводах называющийся как “Жребий”, “Салемов удел” или “Удел Салема”. Изначальная идея книги произошла от интеллектуального упражнения, строившегося вокруг попытки предположить, что бы произошло с графом Дракулой, если бы он попал в современные на тот момент Соединенные Штаты. Большое мастерство Кинга в достоверном и зримом изображении жизни американской провинции добавило этому упражнению объема и получился “Удел Салема”, в котором многие сюжетные стереотипы творчества Брэма Стокера о вампирах нарядились в одежды одноэтажной Америки.
Но с эмоциональной точки зрения, по признаниям самого автора, на текст повлиял также политический кризис в США 70-х годов:
“Я написал “Удел Салема” в период, когда <…> мы впервые узнали о документах Эллсберга, записях в Белом доме, связи Гордона Лидди с ЦРУ, новостях о списке врагов Никсона и других страшных разоблачениях. Весной, летом и осенью 1973 года казалось, что федеральное правительство было замешано в стольких тайных махинациях и секретных операциях, что <…> ужас не кончится никогда… <…> я думаю, что неописуемая порочность “Удела Салема” связана с моим собственным разочарованием и, как следствие, страхом за будущее. В каком-то смысле он ближе к “Вторжению похитителей тел”, чем к “Дракуле”. Страх, лежащий в основе “Удела Салема”, будто заключается в том, что правительство вторглось в каждого”.
Стивен Кинг, статья “Доклад об ужасах”, журнал “Oui” за январь 1980-го
Итак, правительство вторглось в каждого. Уже самой этой формулы вполне достаточно, чтобы убедиться, что художник (будь то писатель, кинематографист или кто-либо другой) даже при работе с сугубо жанровыми произведениями может откликаться на окружающую социальную реальность.
Впрочем, нельзя сказать, что при чтении “Удела Салема” откровенно бросается в глаза какая-то внятная политическая позиция автора — скорее всего Кинг отражал лишь мрачные ощущения, охватившие рядового американца, а потому не вполне артикулированные в виде конкретного высказывания.
Вампиры в Новой Англии
Разумеется, столь любопытной трактовкой вампирской темы сразу же заинтересовались в Голливуде. Права успела купить Warner Bros. и практически сразу приступила к разработке экранизации. Кто только не пытался написать сценарий. И Роберт Гетчелл (”Алиса здесь больше не живет”), и Стирлинг Силлифант (”Полуночная жара”), и Ларри Коэн (”Черный Цезарь”). Но адаптации снова и снова отвергались продюсерами. В конечном счете студия потеряла интерес и передала материал в свое телевизионное подразделение Warner Bros. Television, где его стал курировать Ричард Кобриц. Ему пришла в голову мысль, что “Удел Салема”, в силу объема и множества сюжетных линий, больше подходит для формата телесериала, чем для полнометражной картины, и продюсер стал двигаться в этом направлении.
Для написания сценария привлекли Пола Монаша (”Буч Кэссиди и Сандэнс Кид”), а в качестве постановщика взяли Тоуба Хупера, прогремевшего на весь мир с одним из самых первых слэшеров “Техасская резня бензопилой”. С одной стороны, Монашу и Хуперу удалось сохранить дух оригинала, и те изменения, которые все же произошли, были в той или иной мере необходимы для перенесения действия на экран. Из концептуальных нововведений можно, пожалуй, только назвать внедрение образа, навеянного фильмом Фридриха Мурнау “Носферату. Симфония ужаса” (1922).
С другой стороны, та атмосфера социального страха, что охватила Стивена Кинга во время написания “Удела Салема” и была вызвана Уотергейтским скандалом вместе с другими сопутствующими событиями, практически полностью исчезла из экранизации. Фильм Тоуба Хупера “Удел Салема” хорошо показывает провинциальный городок в Новой Англии и вполне успешно нагнетает напряжение по мере появления вампиров в этом тихом местечке (особенно стоит отметить чудесную актерскую работу Джеймса Мейсона), но всё зрелище будто бы не имеет никакого отношения к реальным проблемам реального американца, превращаясь в остроумное и стильное, но все же чистое развлечение, незамутненное чем-то более общественно полезным.
Чтобы вновь погрузить Салем в социальный мир потребовался экстравагантный Ларри Коэн.
Ларри Коэн возвращается в Салем
Хотя Ларри Коэн и не смог написать по мотивам романа Кинга такой сценарий, который бы подошел Warner Bros., этот же киноконцерн обратился к независимому сценаристу и режиссеру чуть позже, уже в середине 1980-х, с предложением снять какой-нибудь малобюджетный хоррор-фильм. И Коэн вспомнил историю с “Уделом Салема”. По-видимому, материал Кинга еще в первый раз его на что-то вдохновил.
Мы знаем Ларри Коэна не просто как постановщика, умеющего работать при экстремально малых бюджетах и иногда прибегающего к партизанским методам, но также как автора по-настоящему социального, ироничного и критически настроенного к истеблишменту (в этом он соперничает с Джоном Карпентером). Во “Вкусной дряни” он уже высмеивал ГМО и пищевые конгломераты; нападал на заговоры фармацевтических компаний в “Оно живое!”; обозначал страх гражданина перед сотрудниками полиции в “Маньяке-полицейском”. Поэтому историю с Салемом и населившими его вампирами он повернул в сторону социальной сатиры.
“Возвращение в Салем” (1987) сюжетно практически никак не связан ни с оригинальным романом Стивена Кинга, ни с фильмом Тобуа Хупера. Формальное соединение есть только через собственно Салем и наличие в нем вурдалаков-кровососов. В остальном это полностью самостоятельное произведение.
К сожалению, с ремесленной точки зрения это далеко не лучшая картина Коэна. Крайне низкокачественные спецэффекты и работа наспех делают экшн-эпизоды совершенно невыносимыми, и любителю ужастиков здесь едва ли удастся насладиться красочными убийствами. Причем, учитывая опыт режиссера, провал этих сцен почти что необъясним. Моя версия заключается в том, что именно внутреннее содержание вампирской байки по-настоящему увлекло Ларри Коэна, а обязательные жанровые клише он делал без огонька. Но то, что его увлекло, в высшей степени любопытно!
Герой фильм, антрополог Джо Уэбер (Майкл Мориарти) работает по всему земному шару, ездит по всяческим диким местам и подробно документирует наиболее зверские обряды варварских племен. К человеческой цивилизации он относится с изрядной долей презрения и вообще эмоционально очень холоден. Он испытывает только некоторую привязанность к своему сыну Джереми, живущему с матерью и ее новым мужем в Соединенных Штатах. И именно трудности в воспитании Джереми заставляют антрополога вернуться в Америку. Чтобы пообщаться с ребенком и провести с ним время, Джо решает отправиться с сыном в далекий городок Салем в штате Мэн, где мужчина когда-то в детстве коротал летние месяцы у любимой тети Клары, и где тетушка оставила ему в наследство домик. Уэберам предстоит выяснить, что Салем сверху донизу населен вампирами. Но и это еще не все. Вампиры специально заманили Уэбера в Салем, чтобы он написал хорошую и подробную антропологическую книгу про их народ.
Коэн представляет вампиров, как органическую часть американского общества: они приплыли из Европы еще в XVII веке, во время колонизации нового континента. На протяжении последних столетий они занимались строительством своего мира, научились скрываться от всего остального человечества, а теперь даже выращивают отдельных людей для того, чтобы те работали на них в качестве слуг и вспомогательного персонала. Немногие люди, находящиеся под контролем вампиров Салема, должны заботиться о безопасности повелителей днем (пока те спят в комфортабельных гробах), а также поддерживать инфраструктуру — в общем, исполнять роль вполне привычного пролетариата. Среди обширного хозяйства салемских упырей числятся дома, антикварный магазин, фермы с коровами, коих они используют, чтобы пить кровь (т.к. в человечьей крови стало слишком много алкоголя и психотропных веществ, портящих качество и вкус напитка, ее употребление нечисть ограничила) и даже школа, где воспитывают маленьких вампирят (там педагоги учат правильно цитировать Декларацию независимости США и ставить увлекательные спектакли по мотивам “Дракулы”). Помимо прочего вампиры осуществляют инвестиции по всем Соединенным Штатам, ведь бессмертие позволяет весьма эффективно накоплять и вкладывать капитал.
В одной из бесед интеллигентная представительница кровожадной народности даже заявляет Джо Уэберу:
«Молодой человек, вампиры и финансовая стабильность — вещи неразделимые».
Таким образом, вампиры в интерпретации Ларри Коэна представляют собой нечто вроде отдельного подвида национальной буржуазии. И отношение к ней у автора вполне определенное, ибо позже в повествовании появляется новый персонаж, доктор Ван Мир (в исполнении другого независимого режиссера, Сэмюэла Фуллера), ищущий по всему миру бывших нацистов и истребляющий их — как ни странно, у него есть информация, что по меньшей мере один гитлеровец живет где-то в Салеме. Получается, что член НСДАП в отставке вполне мог бы прижиться в этом буржуазном обществе и стать его частью.
К тому же вампиры приглашают Джо Уэбера написать о них книгу для того, чтобы они могли интегрироваться в человеческое общество. Если мы вспомним, что Коэн снимает свой фильм в 1987-м году, когда неолиберализм захватывает мир, богатые богатеют, а бедные беднеют, то поймем, что и здесь режиссер посылает нам вполне конкретный гражданский сигнал. Если раньше вампирам было среди людей несколько некомфортно, то теперь, в конце 80-х, сблизиться с ними будет в самый раз — ведь кровососы и людоеды из человеческой среды уже сумели получить бразды правления.
Получается, что “Возвращение в Салем”, будучи неровной жанровой лентой, представляет собой концептуальное высказывание посредством формы фильма ужасов, не утрачивающее актуальности и по сей день (возможно поэтому картину Ларри Коэна в последние годы стали переосмыслять). А само произведение подтверждает что хорроры становятся наиболее популярны и интересны тогда, когда общество страдает от темных предчувствий, пессимизма и недоверия к правящему классу. Так было в 1970-е и 1980-е, так снова сложилось в 2010-е и однозначно продолжается сегодня.