Мир, выжженный атомной войной или страшными катаклизмами – вот картина, к которой столь часто обращается современная популярная культура. Человечество по-прежнему любит пощекотать себе нервы изображением собственной погибели. Разбираемся в том, что есть постапокалипсис, рассматриваем самые яркие примеры и, конечно, не обойдём вниманием франшизу «Безумный Макс».
Фантастика пустила корни в кинематографе ещё в далёкие времена его появления. Начиная от «Путешествия на Луну» Жоржа Мельеса и заканчивая современными умопомрачительными историями, деятели киноискусства создают у нас на глазах то один, то другой фантастический мир. И зритель зачастую с большим теплом отвечает на художественные опыты режиссёров и сценаристов. Клубы любителей фантастического кино не менее многочисленны, чем представители фан-базы фильмов ужасов. Потому удивительно, что мы на нашем ресурсе до сих пор не затрагивали ни одной из многочисленных жанровых разновидностей так называемого sci-fi. Спешим исправиться. И в качестве объекта первой статьи о фантастическом кино предлагаем обратить внимание на знаменитый постапокалипсис. Тем более, ему удалось не только сформировать собственное уникальное лицо в указанном жанре, но и оказать значительное влияние на культурное пространство вообще.
Прежде, чем перейти непосредственно к постапокалиптике, пожалуй, напомним, что деление на кинематографические жанры, как и любая прочая классификация, несовершенно. Границы размыты, одно направление неминуемо проникает в другое, вступает с ним в химическую реакцию, порождая причудливые результаты. И предупреждая возможные жаркие дискуссии (как когда-то в комментариях к статье о спортивной драме), скажем, что искусство сложнее и ярче любой попытки систематизации.
Теперь же к делу.
Из истории гибели миров… Лучшие фильмы постапокалипсис
А точнее, наиболее заметные.
Можно было бы сказать, что постапокалиптис заявил о себе чуть ли не в Ветхом Завете. Вспомним Ноя, выживающего вместе со своей семьёй и массой животных после того, как Бог уничтожил цивилизацию при помощи Великого Потопа – случившееся вполне можно рассматривать как сюжет о мире, пережившем глобальную катастрофу. К этой же категории какое-то отношение имеет и легенда о страшной каре Содома и Гоморры всё тем же Господом Богом. Однако библейский материал не оказал особенного влияния на появления соответствующих мотивов в искусстве кино.
Кинематографисты заразились апокалиптическими идеями после Второй Мировой войны. И не мудрено – человечество столкнулось с атомным оружием, которое уже успело обрушить «небесный огонь» на японские города Хиросима и Нагасаки. Искусство же всегда носит на себе отпечаток тенденций своего времени, и тут же оно откликнулось с соответствующей драматизацией событий. В 1959-м году на экраны вышла кинокартина «На берегу», адаптация фантастического романа Невила Шюта.
Фильм рассказывает о недалеком будущем, где в 1964-м году между ведущими державами произошла ядерная война. Последовавшее взаимное уничтожение вызвало обширное заражение. Жизнь на большей части земного шара стала невозможной. Лишь Австралия осталась в стороне от конфликта. Туда и направляется на пристанище одна из уцелевших американских подводных лодок под командованием капитана Дуайта Тауэрса. Известно, что радиация достигнет и этого последнего чистого материка в течение пары месяцев, но за это время у обречённых людей ещё есть возможность хоть немного насладиться жизнью. «На берегу» произвела широкий общественный резонанс. Очень уж по-человечески и метко фильм показывал ту катастрофу, которая ожидает цивилизацию в случае, если бомбы всё же устремятся в небеса.
И неслучайно режиссёром фильма «На берегу» был Стэнли Крамер – один из ведущих голливудских остросоциальных мастеров. Он делал такие фильмы, как «Нюрнбергский процесс», «Не склонившие головы» и «Пожнёшь бурю», поднимавшие сложнейшие вопросы своего времени: нацистские преступления, расизм, религиозную нетерпимость.
Крамер почувствовал важное социальное значение той опасности, которую таило атомное оружие. Постановщик помог понять, что важна не только сама катастрофа, зловещий атомный гриб или страшные картины разрушения, но и то, как будут на них реагировать живые люди со своими судьбами и характерами. Стэнли Крамер также установил и распространённый жанровый стереотип фильмов в жанре постапокалипсис – мир гибнет в результате ядерной или термоядерной конфронтации (хотя, справедливости ради, отметим, что это основной, но не единственный мотив жанра).
Произведение Крамера чуть было не превратилось в предсказание, когда всего через 3 года после премьеры, в 1962-м году произошло событие, вошедшее в историю, как «Карибский кризис»: Соединённые Штаты и Советский Союз едва не столкнулись в роковом атомном противостоянии. Разумеется, это только усилило страхи общественности.
Родилась целая линейка кинолент, схожих по мотивам и морали с «На берегу», причём, иногда они представляли собой как чистую постапокалиптику, так и переходный вариант между ней и фильмом-катастрофой.
Например, в 1964-м году, явно отреагировав на «Карибский кризис», Сидни Люмет выпускает мрачную и страшную «Систему безопасности».
Здесь рассматривается ситуация, при которой ни одна из стран-участниц не собиралась развязывать войну, но техническая ошибка в компьютеризированной системе безопасности спровоцировала фатальные действия с обеих сторон. Не смотря на то, что в кадре зритель практически не увидит как таковой гибели человечества, мы будем пристально следить за тем, как политики США и СССР вместе стараются предотвратить надвигающийся кошмар.
«На следующий день» режиссёра Николаса Майера, показанный по телевидению в 1983-м году, также демонстрирует ужас с точки зрения самых обыкновенных людей.
Здесь никто так и не понял, что произошло: кто первым нажал на кнопку, зачем, и остались ли нетронутые атомным пламенем уголки Земли. Но кто-то выжил. И теперь, уже в этом мире, придётся снова как-то жить. «На следующий день» будто спрашивает нас – есть ли у человечества шанс в этом случае?
Советский кинематограф, в свою очередь, предложил собственное произведение в копилку мировой драматической постапокалиптики – это «Письма мёртвого человека» Константина Лопушанского. История об обитающих в подземельях людях, переживших атомную войну. Они сохраняют человеческое лицо, заботятся о ближних, воспитывают детей, рассказывают сказки, любят, в конце концов.
Как становится понятно, постапокалипсис подобного толка всегда строится на психологии и человеческих отношениях в условиях катастрофы. Вдобавок, не обходится и без предостережения.
Однако на другом конце планеты царили несколько иные настроения. Джордж Миллер, австралийский режиссёр-дебютант, в конце 70-х годов собирался сделать по-настоящему жестокий фильм с погонями, дабы воплотить на экране впечатления, полученные им в бытность больничным санитаром. Зарождение национального кинематографа в Австралии вообще характеризовалось заметной тягой к жанровости и подражанию Соединённым Штатам (интересующимся рекомендуем отличный документальный фильм Марка Хартли «Не совсем Голливуд»).
И для лучшего обоснования происходящих в кадре событий, Миллер пришёл к выводу о необходимости переноса действия в мир, разлагающийся после атомной войны. А из-за крайне низкого бюджета изображаемая реальность походила на общество, которое ещё не успело полностью деградировать. Фильм получил название «Безумный Макс». Главную роль исполнил молодой и никому неизвестный Мэл Гибсон – он сыграл полицейского Макса Рокотански, рассекающего на своей машине-перехватчике, и сражающегося с бандами байкеров-мародёров.
По строго субъективному мнению автора настоящей статьи, «Безумный Макс» не слишком хорош в вопросах драматургии и режиссуры (за исключением нескольких действительно классных автомобильных погонь). Но именно этой вселенной и этому режиссёру предстояло создать самые влиятельные явления в жанре постапокалипсиса.
«Этот безумный, безумный, безумный Макс»
Парабола замысла Джорджа Миллера в итоге привела его к идее о дальнейшей разработке художественной реальности, в которой происходило действие малобюджетного фантастического боевика. К тому же, постановщик уже заявил о себе, получил определённый авторитет, а вместе с ним и право на более дерзкие творческие планы. Так в 1981-м году появился «Безумный Макс 2: Воин дороги». Сиквел настолько радикально отличался от оригинала, что мог существовать как вполне самостоятельный фильм. Понимая это, Миллер вмонтировал в картину пролог, бегло рассказывающий предысторию, используя фрагменты кинохроники и кадры из первого «Безумного Макса».
На уровне концепции «Воин дороги» предлагает мир, значительно более сгнивший.
Действие происходит на широких пустынных пространствах. Инфраструктура и какие-либо иные признаки развитой цивилизации исчезли. Макс (вновь воплощённый Гибсоном) превратился в угрюмого отшельника. Банды всякого отребья теперь составляют львиную долю разумного населения. И все в этом мире сражаются за бензин. Он стал самым ценным ресурсом – своего рода эквивалентом денег. Потому всё общество расселилось вдоль дорог. Миллер показывает нечто, слегка напоминающее раннее Средневековье. Здесь даже есть крепости, в которых обитатели пытаются наладить жизнь, обладающую более или менее человеческим лицом.
Свой образ мира, пережившего атомную войну, Джордж Миллер снабдил большим количеством увлекательного и жестокого экшена – в первую очередь, великолепными автомобильными погонями.
Так появилось, пожалуй, наиболее яркое явление постапокалипсиса в кино.
Конечно, не обошлось без продолжений. «Безумный Макс 3: Под куполом грома» многими не был понят. Возможно из-за того, что фильм лишён одной из главных особенностей франшизы – машин. А может быть, проблема в снижении градуса насилия. Так или иначе, постараемся встать на защиту австралийского автора и высказать мнение, что он постарался в этой части изобразить возрождающийся, не смотря на все пережитые ужасы, человеческий социум.
Мы видим появление городов, восстановление торговли (в виде бартера), формирование новых религиозных учений. И хотя всё это полная дикость, она не лишена потенциала к дальнейшему развитию.
Впрочем, квинтэссенция постапокалипсиса произошла совсем недавно, когда в 2015-м году в кинотеатрах всего мира появился «Безумный Макс: Дорога ярости». В режиссёрском кресле вновь был Миллер. Правда, уже без Мэла Гибсона – его сменил Том Харди. Постапокалипсис получил произведение с полным сочетанием формы и содержания, включающего в себя и удивительный по мрачной красоте мир, и потрясающий захватывающий боевик.
Джордж Миллер предложил создателям постапокалиптических произведений не только анализировать поведение общества после катастрофы (хотя в его фильмах этот фактор занимает немалую роль), но и разрабатывать яркую вселенную. Именно благодаря «Безумному Максу» особой чертой в жанре стало визуальное, графически запоминающееся изображение постапокалиптической действительности. С тех пор сложно не встретить в фильмах данного направления какие-нибудь причудливые транспортные средства, технические приспособления или повседневную одежду, созданную на основе парадоксальных комбинаций известных зрителю бытовых элементов.
Ныне очень многие представители жанра ориентируются на вселенную «Безумного Макса» (наглядный тому пример – «Книга Илая»). Его эстетика активно проникла и в компьютерные игры. Серии «Fallout» или «Borderlands» определённо не обошлись без заимствований из легендарной австралийской франшизы.
«Безумный Макс» очень сильно повлиял даже на такую постапокалиптическую фантастику, в которой гибель человечества не обусловлена атомной войной.
«Водный мир» Кевина Костнера, хоть берёт за основу смерть цивилизации из-за глобального потепления и последующего тотального затопления, всё равно чрезвычайно походит на вторую часть «Безумного Макса».
Только пустыня заменена на океан, перехватчик на трёхпалубный катамаран, бензин на почву и пресную воду, а сам главный герой очень уж напоминает Макса по поведению.
Итоги
Разумеется, эта статья не ставила себе цель рассказать обо всех возможных постапокалиптических кинокартинах. Скорее она призвана выделить некоторые важные черты направления. Так, по сути, любой постапокалипсис – это художественный социальный эксперимент. Вне зависимости от того, что послужило причиной гибели цивилизации: атомная война, глобальные катаклизмы или страшные вирусы. И зачастую он также требует не только психологической работы с характерами, но и повышенного внимания к изобразительному решению. Нередко такая фантастика используется художником для предостережения аудитории от страшных, катастрофических последствий безответственной агрессии человечества.
Мы не рискнём сказать, что опасности, показанные Стэнли Крамером, Сидни Люметом или Джорджем Миллером миновали. Значит и такое кино актуально до сих пор.