Судьи и адвокаты, прокуроры и присяжные, скамья подсудимых, пафосные речи, доводы и аргументы — всем этим наполнены юридические фильмы. И если кого-то они вгоняют в мучительную скуку, то иному зрителю такое кино чрезвычайно интересно. Поэтому сегодня поговорим о том, что такое судебная драма.
В наших беседах о жанрах кинематографа мы уже в некоторой степени касались вопросов драмы и отметили, что она плохо поддается классификации. Слишком иллюзорны рамки, слишком многое от других направлений драма способна в себя вбирать, слишком разные могут быть темы. Однако среди всего многообразия драматических картин выкристаллизовываются более или менее угадывающиеся очертания некоторых подвидов. Среди которых свое место занимают и фильмы, посвященные вымышленным и реальным судебным разбирательствам, юридическим сложностям и противостоянию в рамках системы правосудия — это судебная драма. О ней мы и собираемся поговорить сегодня.
Общество всегда довольно чувствительно к вопросам установления истины и правосудия. Если бы это было не так, вряд ли столько внимания привлекали бы дело Дрейфуса, Нюрнбергский процесс, суд над Жанной Д’Арк или недавняя история с футболистами Павлом Мамаевым и Александром Кокориным. Потому кинематограф, разрабатывая доступные ему темы, довольно быстро сообразил, что судебная драма может быть интересна широкой аудитории.
Разумеется, вряд ли кто-то сознательным образом формировал особенности поджанра судебной драмы — он сложился постепенно, путем проб и ошибок, как складывались и многие другие направления в кинематографе.
Уже в эпоху немого кино создавались первые судебные драмы (скажем, тот же Жорж Мельес снял «Дело Дрейфуса» аж в 1899 году). У Гриффита в «Нетерпимости» присутствует эпизод с судом. Не говоря уже о легендарной ленте «Страсти Жанны Д’Арк» Карла Теодора Дрейера, которая по своей форме представляет самую настоящую ортодоксальную судебную драму с одним лишь серьезным недостатком — этот фильм остро нуждается в звуке, т. е. в человеческом голосе.
Короче говоря, к эпохе звукового кино судебная драма уже успела нащупать пути своего развития. И звук безусловно помог достичь жанру настоящего прорыва, т. к. любой суд, работа адвоката или прокурора, открывающие и заключительные речи, признания и обвинения расцветают именно при полноценном использовании диалога или монолога.
Во что же в итоге превратилась судебная драма, и в каком виде она дошла до сегодняшнего зрителя? Пожалуй, стоит рассмотреть на ряде примеров.
Немного о классике
Мне всегда казалось, что судебные драмы, политические фильмы и кино про спецслужбы смотрит очень мало людей. Порой даже создается впечатление, что чуть ли не я один их люблю. Это связано с тем, что фильмы такого типа, в частности, судебная драма, связаны обычно с затяжными разговорными сценами, сопоставлением фактов, заявлением позиций и т. д. В общем, далеко не для каждого человека подобное зрелище станет увлекательным. Но для кого-то именно благодаря этим чертам такое кино может быть симпатично.
В качестве классических, можно даже сказать ортодоксальных примеров судебной драмы, рассмотрим две картины Золотой эпохи Голливуда: «Нюрнбергский процесс» Стэнли Крамера и «Двенадцать разгневанных мужчин» Сидни Люмета.
«Нюрнбергского процесса» мы уже касались в статье цикла «Независимый дух», полностью посвященной творчеству американского независимого режиссёра Стэнли Крамера. Картина в центр повествования ставит один из так называемых «малых» Нюрнбергских процессов, призванных подвергнуть суду рядовых функционеров бюрократической машины Третьего Рейха — в данном случае, «малый» процесс над работниками немецкой судебной системы. Для понимания сюжета фильма нужно определить исторические обстоятельства, в которые он помещен. На дворе 1948-й год, совсем недавно Европу сотрясали грохот орудий и взрывы бомб, затем прошел громкий «большой» Нюрнбергский процесс, отправивший на виселицу или в тюрьму наиболее значимых деятелей гитлеровской Германии (Геринга, Кейтеля, Йодля, Риббентропа, Гесса, Дёница и других). Весь мир по-прежнему находится в ужасе от масштабов катастрофы, разразившейся по вине нацистов. И в этой обстановке юристам предстоит определить судьбу и степень вины других юристов, оказавшихся, волею судьбы, на стороне Германии и ее политического аппарата.
Крамер таким образом ставит острую моральную проблему. Когда конформизм становится преступным? Могут ли быть принципы у чиновника? И вообще, кто может нести ответственность за одну из крупнейших катастроф ХХ века? Здесь мы подходим к одному из главных признаков такого жанра как судебная драма, а именно — общественно значимой проблематике. Практически любой юридический фильм так или иначе касается связи затрагиваемого дела с обществом, связан с социальными процессами. И это логично, ведь сам суд и юриспруденция не могли бы появиться, если бы человеческое общество не прогрессировало и не организовывало соответствующие институты для обустройства своей жизни.
В рамках «Нюрнбергского процесса» присутствуют несколько основных действующих лиц. В первую очередь это: судья Хейвуд, обвинитель полковник Тэд Лоусон и адвокат Ганс Рольф. Полковник Лоусон во время процесса должен добиться наиболее сурового приговора для фигурантов дела; адвокат Рольф старается использовать любую лазейку, чтобы хоть немного смягчить участь подсудимых; дело судьи Хейвуда — во всем разобраться и принять взвешенное решение. Весь фильм являет собой арену сражения этих сил, представленных разными людьми. И конечно же, подсудимые тоже персонифицированы. В «Нюрнбергском процессе» наиболее заметен бывший судья и министр юстиции Третьего Рейха Эрнст Яннинг — это противоречивая личность, загадка которой добавляется к ходу всего разбирательства. Тут проявляется еще одна важная черта судебной драмы, а именно — личность подсудимого зачастую имеет фундаментальное значение для всей истории.
И разумеется, весь «Нюрнбергский процесс» наполнен обменом аргументами и доводами, как и любая другая судебная драма.
«Двенадцать разгневанных мужчин» больше работает с психологией. Сидни Люмет рассказывает историю о двенадцати присяжных, которые в небольшой служебной комнате должны принять решение по поводу виновности или невиновности подростка-латиноамериканца, предположительно зарезавшего собственного отца. На первых порах кажется, будто вердикт можно вынести буквально через несколько минут — дело ясное, аргументы обвинения убедительны, улики на лицо, а значит, парень виновен и должен отправиться в газовую камеру. Но среди присяжных находится один человек, предлагающий «хотя бы поговорить» и разобраться в ситуации более тщательно, ведь речь идет о человеческой жизни.
Снова видим социальную тему, снова видим противостоящие стороны (один присяжный против одиннадцати оппонентов), снова видим обмен позициями. Но в данном случае ставка сделана на личность самих присяжных, их мировоззрение и как это влияет на судьбу другого человека. Потому само судебное заседание остается за кадром. Большая часть процедур также не показана. Обвинители и судьи отсутствуют. Зритель видит лишь комнату и двенадцать человек.
Можно сказать, что «Двенадцать разгневанных мужчин» представляют собой отдельный подвид судебной драмы, строящейся на чувствах и психологии, а не на расследовании как таковом.
С моей точки зрения два этих полюса и заключают между собой всё разнообразие судебных драм.
Дальнейший путь
Во второй половине ХХ века развитие жанра шло полным ходом. Шедеврами судебной драмы можно назвать «Правосудие для всех» Нормана Джуисона, «Убить пересмешника» Роберта Маллигана, «Время убивать» Джоэла Шумахера и прочие.
Каждый из этих фильмов представлял в разном виде то, что уже было открыто классическими картинами.
К сожалению, с судебной драмой всё очень сложно в российском кинематографе. Отечественное кино практически не знает этого жанра и чрезвычайно редко с ним работает. Полагаю, это связано с несколькими факторами. Во-первых, у нас крайне высокий процент обвинительных приговоров (по некоторым данным 98-99%) — соответственно, исчезает какая-либо интрига при наблюдении за судебным процессом. Во-вторых, наши суды выглядят совсем не так привлекательно, как зарубежные, поэтому во многих случаях они смотрятся неэстетично (достаточно включить любой телевизионный сюжет на эту тему, чтобы убедиться). Плюс к этому, пожалуй, можно добавить отсутствие доверия к судам у широких слоев населения.
Будем надеяться, что в наших реалиях рано или поздно судебная драма тоже сумеет прижиться.