Цветы, которые нам не нравятся

Российское кино. Великое и могучее. Наполненное особенным духом и содержанием. Оно подарило миру такие имена, как Сергей Эйзенштейн, Андрей Тарковский, Леонид Гайдай и многие другие. Эти имена золотыми буквами высечены в хронике кинематографической истории.

Звучит здорово, не правда ли? Вот только речь не о российском кино. О советском. И вынужден с горечью в сердце заявить, что это кинематографии двух разных стран. Кино, упомянутое выше, было уничтожено прогрессивной демократической рукой в начале 90-х годов быстро и решительно. Говорить о нем сегодня – неактуально. Мертвец не встанет из могилы. Хватит ностальгии – речь пойдет о настоящем.

Если мы спросим себя, любим ли мы современное российское кино, вряд ли удастся ответить на вопрос утвердительно. Следует сказать даже больше – нынешний российский зритель бежит от отечественного кино, как от огня, если завидит анонс по телевизору или постер в кинотеатре. За редким и довольно постыдным исключением, о котором я расскажу далее.

Каким же образом состояние российского кино достигло положения прокаженного?

Почему здесь, в России, где наше кино должно быть востребовано, оно оказалось никому не нужно? Частично ответить нам поможет министр культуры Российской Федерации, доктор политических и исторических наук, Владимир Мединский. Для этого обратимся к интервью, датированному августом 2013-го года, которое чиновник дал «Газете.Ru» через год после своего назначения на пост. (http://www.gazeta.ru/culture/2013/08/02/a_5537777.shtml)

«Пусть расцветают все цветы, но поливать мы будем те, что нам нравятся. Либо те, которые считаем нужными»

Говорит Мединский о госфинансировании создаваемых картин. В основе своей утверждение логичное. Ведь это казенные деньги. Не престало разбазаривать их направо и налево. Какие же цветы поливает господин министр вместе со своей структурой? Рассмотрим ряд примеров.

Две части комедии Жоры Крыжовникова «Горько!», представители аналогичного жанра «Бармен» и «Выпускной», приключенческий фильм «Неуловимые», и многие другие подобного типа произведения искусства. В этом же ряду стоит небезызвестная ода российской деградации с гордым названием «Левиафан». Стоит ли упоминать, каково содержание указанных кинолент? С сюжетной точки зрения всегда можно освежить память, прочитав аннотацию. Но вот касаемо нравственно-моральной стороны опять нам на помощь придет глава министерства культуры из того же самого интервью:

«…мы являемся, на содержательном уровне, кинематографической державой номер один в мире. Содержательно — рядом никто не стоит».

Впрочем, не сообщается, в чем именно рядом с «Горько!» и «Выпускным» содержательно никто не стоит.

Тут нам, пожалуй, ко времени будет заглянуть на официальный сайт Фонда Кино, где говорится о священной миссии данной организации (http://www.fond-kino.ru/fund/mission-and-strategy/).

«Миссия Фонда — это, прежде всего, поддержка отечественной кинематографии, укрепление структуры производства массовых фильмов, повышение их качества, а значит, и конкурентоспособности, популяризация национальных кинофильмов в Российской Федерации и за рубежом».

 Казалось бы, ответ на все злоключения летит нам точно в руки. И действительно, существует оглушительный успех «Горько!» (бюджет 1,5 миллиона долларов, кассовые сборы – 25,5 миллионов). Успех «Легенды №17» также трудно не заметить, хотя, т.к. обычно для окупаемости необходимо заработать в два раза больше суммы бюджета (в данном случае 10 млн. евро бюджета на 29 млн. долларов кассы) – это не слишком оглушительно. Кстати, перед нами те исключения, о которых говорилось во вступлении.

По каким причинам наш зритель пошёл на «Горько!» и «Легенду №17»? Потому ли, что это действительно то, что ему нужно? С моей точки зрения — нет. Такие комедии, как «Горько!» выходят на западе чуть ли не каждый месяц («В активном поиске», «Каникулы»). То же справедливо и по отношению к «Легенде» («Рука на миллион долларов», «Тренер»). Не слишком знакомые названия. Потому что это проходной товар. Это то, что должно заполнять кинозалы в перерывах между интересными проектами и блокбастерами. Эти фильмы успешны или не очень (хотя, комедии, какими бы спорными не были, как правило приносят кассу). Но они никогда не хватают звезд с неба — просто очередная премьера в четверг.

Однако, российский зритель лишен и этого скромного удовольствия. В России можно годами ждать более или менее смотрибельного продукта. И потому зритель несёт свои деньги в кассу «Горько!» и «Легенды». По той лишь причине, что они сносные. Их можно выдержать и с каким-то интересом посмотреть — для отечественного экрана уже редкость. Вот в каком состоянии современное российское кино.

Но вернёмся к коммерческим аппетитам Фонда Кино. Посмотрим на невероятные достижения прочих рассмотренных выше продуктов Фонда Кино (бюджет/сборы).

«Бармен» — 1 млн. $/1,4 млн. $

«Выпускной» — 2 млн. $/4,2 млн. $

«Левиафан» — 7,3 млн. $/2,5 млн. $

«Неуловимые» — 1,5 млн. $/418 тыс. $

Как мы можем убедиться, российская кинематография буквально купается в золоте. «Неуловимые», благодаря космической прибыли даже удостоилась сиквела – «Неуловимые: Последний герой» с еще более космической кассой в 198 тыс. долларов.

В данном контексте вспоминается тезис Антона Малышева (главы Фонда Кино), объяснившего, почему картина Кирилла Серебрянникова о Чайковском не получила государственного финансирования (http://vz.ru/news/2013/10/7/653798.html):

«Фильм «Чайковский» не был одобрен экспертным советом фонда — с точки зрения прокатного потенциала».

В экспертном совете, к слову сказать, с 2016-го года состоит Жора Крыжовников. Очевидно, за выдающиеся заслуги на поприще популяризации и конкурентоспособности национальных кинофильмов.

Тем не менее, всё это касается тех цветов, которые, по выражению многоуважаемого министра, нужны и нравятся государству. А какие цветы еще мы можем встретить на широкой российской поляне художественного творчества?

В качестве альтернативной кинематографической культуры устойчивее всех в России закрепился арт-хаус. Можно соглашаться или не соглашаться с данным термином. Я и сам считаю его несколько размытым, но, за неимением другого, вынужден им пользоваться. Может быть, на территории арт-хауса настрадавшийся отечественный зритель найдет пристанище? Обогреют его здесь? Едва ли.

Потому что художники утверждают одно, а поступают несколько иначе. Приведу в пример слова режиссера Ивана Вырыпаева (интервью Кинопоиску, ноябрь 2012-го http://www.kinopoisk.ru/interview/2012185/):

«Я снимаю фильмы для зрителей, для проката, а вот с этим-то и незадача. И вовсе не потому, что на мои фильмы зрители не ходят. Зрители мои фильмы смотрят. Но большинство из них смотрят мои фильмы, скачивая их с торрентов».

Далее Иван говорит о том, что ничего не имеет против торрентов, и в большинстве концов страны его картины попросту нельзя посмотреть в кинотеатре (что указывает на другую большую беду нашего кино – прокат, однако это тема отдельной вдумчивой беседы). Но также Вырыпаев заявляет, что снимает кино для зрителей и проката. И при этом делает «Кислород», «Танец Дели», «Эйфорию». Многие, возможно, не имели чести ознакомиться с ними – достаточно посмотреть первые 10-20 минут «Кислорода», чтобы наглядно убедиться в абсурдности слов постановщика.

То же самое относится к подавляющему большинству создателей российского авторского кино. Все они говорят правильные вещи. Но будто бы целенаправленно хотят находиться как можно дальше от зрителя, терзая его скукой или упадком (обыкновенно — и тем, и другим). Звягинцев и вовсе умудрился усидеть на двух стульях: взять деньги у Фонда Кино и снять скучную депрессивную Россию с чиновничьим самоуправством. Ловкость, воистину заслуживающая внимания!

Но где же надежда? Неужели всё кончено? Состояние российского кино близится к окончательной и бесповоротной смерти? Не может такого быть. В противном случае мы сами с вами оказываемся в мрачном мире российских арт-хаусных режиссеров, где нет никакого спасения. Я отказываюсь в это верить.

В России есть множество людей, получивших кинематографическое образование или не получивших оного, истинно любящих кино, испытывающих огромное наслаждение при его просмотре, желающие его создавать. Они живут на поприще малобюджетного, короткометражного, безбюджетного кино.

XXI век дал кинематографу цифровые технологии – и многие люди, для которых раньше технологически сложный процесс киносъемки был недоступен, теперь могут ворваться в сложившийся киномир, как варвары в загнивающий Рим. Что могут сделать эти славные бойцы культурного андерграунда? Могут, как минимум утопить всевозможные площадки в своём мало бюджетном кино. Фестивали (и наши, и международные), интернет — все средства хороши. В данном случае количество просто обязано перейти в качество.

Но сегодня и здесь нас ждет разочарование. Почему? Потому что нас словно парализовало наше смирение. Я говорю «наше», ибо это относится и ко мне, как к независимому режиссеру. Кто-то пишет и не снимает, испугавшись жестоких испытаний, предстоящий любому собравшемуся создать фильм. Кто-то снимает, но не задумывается над написанием, экономя силы и время, не озаботившись достаточной порцией строгости к себе. Кто-то не снимает и не пишет, вооружившись всепоглощающим снобизмом, либо же, по горло утонув в бесполезной рефлексии. И этим мы ставим себя на грань капитуляции. Самое время очнуться.

Потому что пока мы не придем в себя и громко не заявим о своих правах на творчество – будут цвести лишь те цветы, которые нравятся господам, упомянутым выше.