В советском кино существовали некоторые жанры, присущие практически ему одному. И так как Советская Россия образовалась в результате Октябрьской революции, и первые годы её существования неразрывно связаны с Гражданской войной, то историко-революционный фильм не мог не появиться. Попробуем понять, в чём его особенности, какова его история и перспективы.
Специфические жанры в кинематографе появляются не из воздуха. Обычно они продиктованы теми или иными общественными предпосылками. Так, относительно недавно мы выяснили, что американский вестерн берёт своё начало в героизации американского прошлого – создание своеобразной народной мифологии Америки. Слэшер возник в 70-е годы, когда по всему миру шагал феминизм. И не мудрено, что на нашей Родине тоже в определённый момент появился свой национальный жанр, связанный именно со свойственными этой территории особенностями. Характерно и то, что жанр этот зародился почти в тот же самый момент, когда и вся отечественная кинематография вылезла из колыбели и заявила о себе на весь мир.
Мы поговорим об очень специфическом для Советского Союза жанре, сегодня почти полностью забытом, но от этого не потерявшим своего эстетического интереса. Речь пойдёт о том, что такое историко-революционный фильм.
Конечно, о появлении историко-революционного фильма в советской кинематографии нельзя было бы и помыслить, если бы страну как следует не тряхнули три революции (одна в 1905-м и две в 1917-м годах) и начавшаяся вскоре Гражданская война. В данном случае можно смело говорить об исторических корнях жанра, в том смысле, что его основой послужили конкретные исторические события.
Но одной истории здесь было бы мало. Важен факт резкого социального взрыва, связанного с этими событиями. Т.е. обширные массы людей были захвачены революцией, так или иначе участвовали в ней, сражались на реальных фронтах Гражданской войны, были свидетелями радикальных перемен. Сфера кино не могла не откликнуться на настроения аудитории: во-первых, потому, что необходимо было разговаривать со зрителем на одном языке; а во-вторых, многие кинематографисты сами точно также являлись участниками и революции, и войны.
Кстати говоря, зародившись в Советской России, историко-революционный фильм затем занял важное место в кинематографах Китайской Народной Республики, Северной Кореи и других государств, в которых произошли революции. Рискнём предположить, что если бы в дни существования Парижской Коммуны или Великой Французской Революции существовали киноаппараты, то историко-революционное кино зародилось бы именно там.
Была в этом жанре и ещё одна прелесть для кинематографистов СССР. Он позволял резко противопоставить наше производство фильмам буржуазных стран. Действительно, как не увидеть бросающейся в глаза разницы между «Броненосцем «Потёмкиным» или «Концом Санкт-Петербурга» и «Певцом джаза» или «Знаком Зорро»? Дерзким советским режиссёрам нужен был дерзкий советский жанр.
И конечно, т.к. у истоков фильмов о революции стояли такие постановщики как Сергей Эйзенштейн и Всеволод Пудовкин, то первые картины направления отличались свойственной этим режиссёрам авангардом, экспериментаторством. Однако эти опыты пришлись на эпоху немого кино. Автор настоящей статьи предполагает, что настоящую динамику развитие историко-революционного фильма приобрело уже в звуковую эпоху сталинского кинематографа. Первым настоящим оглушительным успехом был один из самых известных фильмов за всю историю существования Советского Союза – «Чапаев» братьев Васильевых.
История о героической борьбе, жизни и смерти Василия Ивановича Чапаева, сражавшегося в Гражданской войне на стороне Красной Армии, захватила зрителей не только благодаря большому количеству экшн-эпизодов, но и за счёт ярких, симпатичных персонажей (в первую очередь самого Чапаева). Этот фильм послужил отцом не только образа историко-революционного кино в звуковую эпоху, но и создал основу советского массового кинематографа вообще.
К тому же, картина Васильевых очень понравилась, ни много, ни мало, а самому товарищу Сталину. Естественно, после успешного прохождения столь высокой цензуры, кинематографисты устремились снимать фильмы на аналогичную тему. Тенденция эта оказалась настолько устойчивой, что сохранялась на протяжении всего существования СССР.
Условно мы бы предложили разделить жанр на два поджанра: фильмы о революции и фильмы о Гражданской войне.
Иногда они сочетали в себе и то, и другое, но, как правило, всё же разделение направлений достаточно очевидно.
Да здравствует борьба!
Картины первого типа обычно сосредотачиваются на периоде 10-х годов ХХ века, охватывая условный период от Первой мировой войны до начала Гражданской. Центральными темами здесь выступают
- осознание рабочими и крестьянами себя, как класса
- обострение классового противостояния на фоне чиновничьего произвола, войны, социального расслоения
- работа революционных политических организаций
- личный героизм революционеров
Разумеется, так как советский кинематограф развивался в рамках вполне определённой идеологической парадигмы, то и фильмы были политически ангажированы – именно к большевикам и коммунистам картина должна была вызывать наибольшие сочувствие и симпатию.
Конкретных примеров можно привести великое множество.
Григорий Козинцев и Леонид Трауберг сделали в 30-е годы целую трилогию о становлении парня Максима, который из простого рабочего сделался подпольщиком, а затем революционером (фильмы «Юность Максима», «Возвращение Максима» и «Выборгская сторона») – события охватывают временной промежуток от 1910-го до 1917-го года.
Фильм узбекского режиссёра Камиля Ярматова, снятый в 1965-м году «Буря над Азией» рассказывал об освободительной борьбе азиатских революционеров с местными архаичными элитами.
Белорусская картина Владимира Корш-Саблина «Крушение империи» рассказывал о политической обстановке в Российской Империи во время Первой мировой войны и накануне Февральской революции.
Как видим, историко-революционный фильм (в различных вариантах) был явлением интернациональным.
Брат на брата
Историко-революционных фильмов на тему Гражданской войны в России, пожалуй, даже больше, чем фильмов о непосредственном процессе революции. Здесь основным законодателем на долгое время стал тот самый «Чапаев», и потому нередко данный подвид подобного кино смешивается с байопиком о жизни красных командиров («Котовский», «Щорс», «Первая конная» — о Будённом и Ворошилове и т.п.).
Но необязательно в картинах о фронтах Гражданской войны действуют реально существовавшие персонажи – есть множество фильмов о том, как сражались простые люди, рабочие и крестьяне, комсомольцы и т.д. И как выживала в это время интеллигенция разных окрасов.
В целом, общие признаки историко-революционного фильма о Гражданской войне таковы:
- Сюжет разворачивается во время боевых действий Гражданской войны (что очевидно)
- Поднимается тема неразрешимых идеологических противоречий (часто выражающаяся в знаменитой формуле «брат на брата, сын на отца»)
- Присутствует самопожертвование героев во имя будущих поколений и строительства нового мира
- Большее, по сравнению с фильмами о революции, количество эпизодов с ярко-выраженным экшеном
Для примера мы можем вспомнить такие киноленты, как «Юность наших отцов» Михаила Калика – экранизацию романа Александра Фадеева «Разгром»; «Ветер» Александра Алова и Владимира Наумова; «Звёзды и солдаты» венгра Миклоша Янчо об участии в российской Гражданской войне венгерских коммунистов. Но ряд таких фильмов можно продолжать бесконечно.
Естественно, существует также тьма кинокартин, так или иначе соприкасающихся с темой, но смещающих акцент с революции и войны на другие вопросы. Здесь и «Бег» тех же Алова и Наумова, и «Комиссары» Николая Мащенко, и «Шестое июля» Юлия Карасика. Определить их точную жанровую принадлежность довольно сложно, но частично отнести к историко-революционному направлению также можно.
Исчезновение или временный перерыв?
После развала СССР и жанр историко-революционного фильма будто бы перестал быть актуальным. Во всяком случае, Россия практически перестала производить подобного рода кино. Возможно в том, что жанр настолько сильно связан с революционной борьбой, и в том, сколько было выпущено таких лент, кроются причины его забвения в нашей стране. За 90-е и 2000-е годы произошло значительное переосмысление событий Февральской и Октябрьской революций, Гражданской войны и вообще всего советского опыта. К тому же, сегодняшняя Россия явно не представляет собой поле активной гражданской жизни и заметной активности низов в политике. В известном смысле российское общество спит, а потому историко-революционные фильмы на настоящий момент вряд ли будут востребованы. Да и государство не горит желанием производить такие фильмы – дабы лишний раз не ставить острые вопросы.
Но общественные потрясения постепенно нарастают в других странах мира. Сегодня ярчайшим примером стали протесты «жёлтых жилетов» во Франции. И в это же самое время именно Франция выпускает фильм «Один король – одна Франция» о событиях Великой Французской Революции, в котором явно прослеживается мысль о том, что народ есть субъект истории.
«Один король – одна Франция» практически образцовый историко-революционный фильм, просто сделанный на французской, а не на советской почве. Значит, этот жанр жив. Он поднимает голову тогда, когда общество обращает внимание на революционную традицию.
Кто знает, возможно, за французами этот жанр вспомнит кто-нибудь ещё.